Фонды Амурского областного краеведческого музея поистине впечатляют: сотни уникальных экспонатов, десятки интереснейших экспозиций. За всем этим – кропотливый, подвижнический труд многих поколений музейных работников.
Мы отдаем дань уважения его бывшему сотруднику, Г. С. Новикову-Даурскому, ученому-самоучке, патриарху амурского краеведения.
Григорий Степанович Новиков-Даурский родился в 1881 г. в городе Нерчинске Забайкальской (ныне Читинской) области. Рано потеряв родителей, он батрачил у зажиточных мещан, а затем был принят рабочим в городскую аптеку. Под руководством фармацевта-практиканта Минея Израилевича Губельмана (Емельяна Ярославского) – впоследствии видного партийного деятеля – он постигает азы культуры, учится читать и писать по-латыни. С 1900 по 1903 гг. Новиков-Даурский – служащий Нерчинской почтово-телеграфной конторы. В 1903 г. его призывают в армию. В составе Квантунского флотского экипажа он участвовал в обороне Порт-Артура, а после его капитуляции оказался в японском плену. Здесь он впервые начинает заниматься газетной работой, издает на гектографе журнал “Друг”, предназначенный для военнопленных, пишет статьи в журнал Н. К. Судзиловского (Русселя) “Япония и Россия”. После возвращения в Нерчинск в 1906 г. Новиков-Даурский занимается переплетно-картонажным ремеслом, работает почтальоном, с 1907 г. сотрудничает во многих газетах, издававшихся в Забайкалье. В 1914 г. приезжает в Благовещенск, где заведует детской библиотекой-читальней им. Л. Н. Толстого, а затем более тридцати лет работает в Амурском областном краеведческом музее.
Выполняя обязанности научного сотрудника, Григорий Степанович предпринимал поисковые маршруты, которые охватывали значительные территории области и щедро обогащали его знаниями истории края. Научные интересы его изумляют, а творческая целеустремленность вызывает восхищение. Он с увлечением занимался археологией, скрупулезно изучал заселение Приамурья, его прошлое. Амурский краевед интересовался вопросами этнографии и топонимики тех мест, где ему приходилось бывать. Итогом его многолетней научной работы стала книга “Историко-археологические очерки. Статьи. Воспоминания”, которая вышла в Благовещенске в 1961 г.
Новиков-Даурский вел большую просветительную работу, выступал с докладами, лекциями по истории родного края, часто печатался в “Амурской правде”, его работы помещены в советских энциклопедиях и альманахе “Приамурье”. Занимаясь изучением прошлого, краевед прекрасно понимал, что хорошее знание местного фольклора поможет ему глубже проникнуть в стихию народной жизни. Поэтому он дорожил каждой встречей с бывалыми, интересными людьми, своим размашистым почерком записывал от них меткую пословицу, казачью песню, озорную частушку, поразившее своей свежестью диалектное слово. Любовь к фольклору сохранилась у исследователя до конца жизни, о чем свидетельствуют архивные записи, а вот интерес к нему возник еще в трудные годы детства.
Ко всему народному приобщила маленького Гришу его 80-летняя бабушка, не имевшая образования, но зато от природы наделенная великолепной памятью и даром рассказчицы. Сказки и песни, прибаутки и пословицы органически вошли в душу мальчика, дав толчок тем духовным силам, которые во многом предопределят творческую направленность Новикова-Даурского уже в зрелые годы. Не прошло бесследно и влияние организатора Нерчинского музея ссыльного народовольца А. К. Кузнецова, увлекшего любознательного юношу занятием археологией. “С годами, – пишет в своей автобиографии Новиков-Даурский, – страсть к археологии и фольклору у меня не угасла, а наоборот, все развивалась и совершенствовалась”.
Первые записи, сделанные собирателем еще в Забайкалье, относятся к 1900-м годам. По приезде в Благовещенск он продолжает собирать фольклор, а в 1923 г. принимает участие в этнографическо-диалектологической экспедиции по Амурской области, проводившейся по заданию Дальневосточного научно-исследовательского института. В дальнейшем собирательская деятельность стала внутренней потребностью Новикова-Даурского.
В настоящее время фольклорный материал, собранный Григорием Степановичем, хранится в Амурском областном государственном архиве, некоторые образцы песен, частушек, пословиц и поговорок, как об этом свидетельствует доцент С. И. Краспоштанов, находятся в Хабаровском государственном краевом архиве вместе с заметкой “Моя работав области фольклора”.
Что касается записей, хранящихся в госархиве Амурской области, то не все они систематизированы. Многим из них не хватает точной научной паспортизации, однако для специалистов они представляют несомненный интерес жанровым разнообразием, широтой и временной протяженностью в охвате жизненных явлений.
Большое место в архиве Новикова-Даурского занимают пословицы и поговорки. Их паспортизация свидетельствует о широкой географии записей, охватывающей многие районы Забайкалья, а также города и села Амурской области. Листая пожелтевшие страницы рукописи или же перебирая многочисленные карточки, на которых бережно записана не одна тысяча фольклорных единиц, поражаешься подвижническому труду, свершенному Григорием Степановичем. В коллекции его одна особенность: Новиков-Даурский записывал пословицы, поговорки, загадки не только из уст людей из парода, он пользовался и другими источниками. В картотеке встречаются, например, пословицы и поговорки, взятых из сборника В. Даля “Пословицы русского народа”, из книги “Фольклор народов СССР”, отрывной календаря. Поэтому в записях часто можно встретить пометки: “кн.”, “отр. кал.” и др. Если же пословице была записана из уст информанта, собиратель указывал его фамилию, место записи и время.
Все пословицы и поговорки расположены в алфавитном порядке, что придает им системность, позволяет ощутить глубинную мудрость народа, его богатейший нравственный опыт, стремление философски осмыслить себя в мире и мира в себе; они пленяют яркой образностью народного языка и точностью ритмического рисунка. Естественно, что не все пословицы равноценны. Но думается, каждому, кто любит свой народ, озабочен его культурой и исторической судьбой, будут дороги те из них, что ориентированы на пробуждение национального самосознания, на воспитание высоких помыслов и поступков. Современно звучат, например, такие пословицы и поговорки: враждой правды не купишь, злом не переборешь; с любовью везде простор, а со злом везде теснота; засыпь правду золотом, а она всплывет; правда чище ясного золота.; кто вчера солгал, тому и завтра не поверят; праздный человек живет – только небо коптит; с другом жить – все делить; миром и собором и черта поборем; народ захочет – бездну перескочит.
По количеству записанных единиц с пословицами и поговорками соперничает только частушка. Новиков-Даурский любил этот жанр народного творчества и собирал его с большой увлеченностью. Свои наблюдения над бытованием частушек он пытался обобщить в двух статьях: первая – “Частушки и песни о партизанской борьбе с интервенцией и белогвардейщиной” – была только начата, а вторая – “Частушка в Забайкалье” – напечатана в журнале “Записки любителя”, который издавался самим Новиковым-Даурским в Благовещенске в 1916 г.
Большинство частушек записано собирателем, незначительная часть их заимствована из собраний любителей или прислана корреспондентами. Так, в архивных материалах обнаружена тетрадь с записями частушек И. М. Киселева, которые были сделаны на Амуре, И. М. Старицына, приславшего частушки из Читы. Эти факты красноречиво свидетельствуют о целеустремленности Новикова-Даурского, озабоченного тем, “чтобы сохранить, – как писал он в обращении “К читателям”, – хотя то, что еще не исчезло из памяти народной”.
Что касается частушек, записанных в Забайкалье и Амурской области в 1920-1940 гг., то, без преувеличения, они как в зеркале отражают бурное движение народной жизни в ее важнейших исторических моментах, Приведем некоторые из них.
| Из-за Зеи на аркане Арестованных ведут, Ноги босы, кровь сочится, Казаки плетями бьют. К нам японцы пришли, У японцев носы хлипки – |
Почти с документальной точностью передает частушка важные события отечественной истории: здесь и организация колхозов, и трудовой пафос первых пятилеток, и героические годы Великой Отечественной войны. Происходящее народ воспринимал неоднозначно и умел здоровым нравственным чутьем уловить негативные процессы, расходившиеся с народными представлениями о справедливой жизни.
| И “теперя” обещают Рай небесный на земле, А хомут-то надевают Как и прежде, при царе. Есть машина у персоны, Много влаги на бумаге – Не копается картошка, |
Многочисленную группу составляют любовные частушки. Очень многое для изучения народной жизни дают лирические песни. Хотя в собрании Новикова-Даурского их значительно меньше, чем пословиц, поговорок и частушек, однако они позволяют раскрыть богатство духовной жизни народа, внутреннего мира простого человека. Среди записей Новикова-Даурского имеются солдатские песни (“Ах, зачем нас забрали в солдаты”, “Уж ты, поле мое, поле чистое”). Тональность этих песен печальная. Лирический герой воспринимает царскую службу как страдание, что подтверждается конкретными деталями и сюжетными ситуациями, навеянными суровой и горькой солдатчиной. Песни рисуют драматизм расставания с родными, возможность тяжелого ранения или физического увечья; смерть солдата на чужбине – типичный финал, характерный для многих солдатских песен.
Глубоко изучая жизнь народа, Новиков-Даурский не мог пройти мимо свадебных песен. Среди записей их – “Вы сборы, вы сборы невестины”, “Отставала бел лебедушка”, “Пастухи вы ранние, певчие”. Одни из них пелись только на девичнике, другие – утром в тот день, когда невесту увозили из родного дома, третьи – на языке символических образов раскрывали сложную нравственно-психологическую драматургию свадебного действия.
Среди песенных записей встречаются и плясовые – “Косари” и “Кабы мне, младой”.
Большой интерес вызывают хороводные песни. Новиков-Даурский не только записал тексты, но и дал полное представление о формах исполнения таких песен у казаков Забайкалья. Так называемые “Игранчики – хороводы” устраивали, как отмечает исследователь, в основном мальчики и девочки, а, парни постарше предпочитали “Вечерки”. Вот как описывается драматургия “Игранчиков” на примере песни “Мак рвать”:
“Кто-нибудь из хороводников садится на стул или просто на пол, а все остальные становятся вокруг и взявшись за руки, ходят по кругу, приплясывая, и хором поют:
| На горе-то мак, мак, Под горою так, так. Пойдем, девки, в огород, Попытаем у ворот: Не поспел ли мак? Не пора ли рвать? Маковка, маковка, Красенька головка, Поспел мак?! |
Это спрашивают все хором у “маковки”, то есть у сидящего в середине круга. Тот отвечает, что еще только грядки вспахали. Пляшущие снова начинают ту же песню и пляску, опять спрашивают: “Поспел ли мак?” “Маковка” старается оттянуть время и отвечает уклончиво: “Мак только посеяли”, “Только всходит”, “Появились пупышки” (бутоны), “Только расцветает” и т.п. А когда уже нечего больше выдумывать, кричит: “Поспел мак! Пора рвать!” и сам выскакивает из круга, чего, впрочем, хор старается не допустить, и горе “маковке”, если не сумеет выскочить за круг, – защиплют его хороводницы”.
В числе хороводных песен, записанных в Забайкалье, – “Жилен”, “Мак рвать”, “Дрема”, “Кругом столбика”, “Просо”, “Стой, хоровод!”, “Как по ерничку”, “В хороводе”, “Незнакомый гость”.
В собрании Новикова-Даурского встречаются песни и других тематических групп. Так, им записаны старинные бытовые песни – “Калина с малиной в саду расцвела”, “Из-за леса, из-за гор подымалась туча- гром”, “Как на улице шумят”, “Вдоль да по речке” и др.; встречаются казачьи – “Из тайги, тайги дремучей”; партизанские – “Как на горе огонь горит, под горой партизан лежит”.
Григорий Степанович записывал песни, появлявшиеся и на страницах газет. Так, “Партизанский марш” (“Смело, друзья, выступайте”) был перепечатан им из “Амурской правды” от 30 марта 1920 г., а “Партизанская песня” (“Товарищи, в сопках не трусьте врагов”) – из той же газеты от 14 марта 1920 г.
Интересуют Новикова-Даурского и другие жанры народного творчества. Замысловатая загадка, например, занимает достойное место в его картотеке. Для нас особенно любопытны загадки, записанные от наших земляков-амурцев: летом в шубе, зимой – в шобуре (береза); стоит баба нагишом, а рубашка за пазушкой (свеча).
Об интересе Новикова-Даурского к духовному опыту народа свидетельствуют также записи народных примет, наблюдений народной медицины, детского фольклора: песенки, считалки, дразнилки и скороговорки. Новиков-Даурский уделял внимание и сбору диалектных слов.
Подводя итог своей собирательской деятельности, он писал в автобиографии: “Мои фольклорные записи… в настоящее время достигают таких размеров: пословиц и присловий – до 8000, частушек – около 1000, по словарю старожилого забайкальского населения и амурских казаков – до 4000 слов с примерами, много народных песен, загадок, суеверных заговоров и обычаев…”
Свои фольклорные занятия Новиков-Даурский оценивал очень скромно, всегда подчеркивал, что он лишь готовит материал для предстоящих научных исследований. В работе им двигало не честолюбие, не стремление получить ученую степень, а присущая одаренной натуре любовь к своему народу, его истории. В письме к И. М. Котельникову 18 мая 1958 г. Новиков-Даурский писал: “Я самоучка-журналист и краевед, интересуюсь историей, природой, бытом людей своей страны… Думаю, что это долг каждого гражданина…”.
Несмотря на отсутствие специального образования, Новиков-Даурский был подлинным интеллигентом по духу, мировоззрению и жизненной позиции. Он, как заботливый хозяин, по крупицам собрал разбросанные сокровища народного духа и показал нам прекрасный пример высокого гражданского служения не только настоящему, но и будущему, ибо собранный им материал содержит в себе колоссальный духовный заряд, который просто необходим нынешнему поколению, нуждающемуся не только в точном историческом знании, но и в глубоком духовном обновлении. И думается, что этому поколению никак не обойтись без “фольклорных университетов” своего народа.
Специалисты дали деятельности Григория Степановича очень высокую оценку. Так, доцент С. И. Красноштанов писал: “Нет сомнений, что материалы, собранные амурским краеведом, представляют для фольклористов и этнографов Дальнего Востока значительный интерес”.
И действительно, главное из собранного Новиковым-Даурским давно уже вошло в научный обиход благодаря усилиям ученых-фольклористов С. И. Красноштанова, Л. Е. Элиасова, Л. Е. Фетисовой, диалектологов Ф. П. Ивановой, Л. В. Кирпиковой, Л. Ф. Путятиной, Н. П. Шенкевец. Преподаватели, читающие курс русского устного народного творчества, используют его материалы в лекционной работе, а студенты-филологи – при написании дипломных работ и курсовых сочинений. К сожалению, эти материалы еще недоступны широкому кругу читателей. Как мы уже отмечали, они находятся в Амурском государственном архиве. Между тем, о необходимости их публикации много раз говорили специалисты по фольклору. Долг памяти перед талантливым самоучкой из народа требует, чтобы его труд стал достоянием широких, слоев общественности, а дело было продолжено.